Сегодня – день рождения кюйши, концертмейстера и соло-домбыраиста, народного артиста Казахской ССР, лауреата Государственной премии Республики Казахстан, профессора Каршымбая (Каршыга) Ахмедиярова (1946–2010).
Ошибаются те, кто считает, что шертпе-кюй не смог развиться так же, как төкпе-кюй, по вине Ахмета Жубанова.
— Каршы-еке, если назвать вас «визитной карточкой» казахского кюя, никто с этим не поспорит. Вы — один из немногих мастеров, которые раскрыли мощь и богатство казахского кюя на двухструнной домбре. В этом смысле ваши талантливые современники с гордостью упоминают государственных деятелей, которые помогли им и открыли перед ними дорогу. А вам, например, довелось ли близко общаться или попасть на личный прием к великому казахскому государственному деятелю прошлого века Динмухамеду Кунаеву?
— На личном приеме у него я не был и специально с такой просьбой не обращался. Помню, когда в Алматы приехал первый секретарь ГДР Эрик Хонеккер, меня пригласили исполнить кюй на домбре. В тот момент я сидел рядом с Димекеном и играл. Во время исполнения наши взгляды пересеклись, и я увидел, что он смотрит на меня с сиянием в глазах. Таких людей, которые буквально светятся добротой, на земле немного. Думаю, Димаш ага был одним из них. Позже, когда мне присвоили звание «народного артиста», он позвонил мне домой, поздравил и выразил свое признание.
— Мы слышали мнение, что на заре становления советского казахского искусства наша музыкальная культура начиналась с төкпе-кюя. Например, бунтарская судьба Курмангазы совпала с требованиями советской идеологии, поэтому именно он оказался в центре внимания. А вот яркие представители шертпе-кюя, такие как Байжигит и Таттимбет, не соответствовали идеологическим требованиям, так как были знатными дворянами и богатыми людьми. Более того, бурные кюи Курмангазы органично вписались в оркестр домбристов, созданный Ахметом Жубановым в 1934 году, и получили широкое распространение. А шертпе-кюй остался в стороне и не был допущен в эфир. Как вы, как один из лучших исполнителей, исследователей и популяризаторов творчества Курмангазы, относитесь к такому мнению?
Это слова людей, которые не знают историю, а если и знают, то не знакомы с историей кюя и его эволюцией. Кто сейчас мешает развитию шертпе-кюя? С 2001 года в консерватории работает класс шертпе-кюя имени Таттимбета. В нашей учебной программе охвачены кюи всех регионов, все школы, и мы ведём их на равных. Однако кюи Курмангазы, Даулеткерея и Дины исполняются чаще остальных. Почему? Причина этого кроется очень глубоко.
Во-первых, эти композиторы родились в одном регионе — в Нарыне, в области, где жили ханы Жангир и Букей. Они все трое выросли на этой же земле. В советский период мы не исследовали историю регионов в тесной связи с искусством. А ведь это место, куда приезжал Пушкин, где разгоралась восстание Пугачёва, где поселились беглецы, примкнувшие к нему.
Во-вторых, после подавления восстания Сырыма батыра и основания Букеевской Орды, сюда переселились многие казахские интеллигенты.
В-третьих, это родина восстания Исатая и Махамбета. Именно с этими историческими событиями связаны знаменитые кюи Курмангазы («Кішкентай», «Сарыарка», «Серпер») и Даулеткерея («Жігер», «Топан»). Ахмет Жубанов говорил: «Кюи Махамбета "Қайран, Нарын", "Жұмыр, Қылыш" — это истоки "Кішкентай" Курмангазы». То есть благодаря Махамбетову влиянию Курмангазы стал отцом кюя, а Даулеткерей — его старейшиной.
Махамбет, как и Абай, был образованным человеком, знавшим русский язык, создавшим свою школу. В ханском дворце Жангира его песни и мотивы пропагандировались. Позже на это было наложено табу, а последователи подвергались гонениям. Поэтому передача народного страдания, боли и гнева происходила не словами, а через кюй, который здесь развился особенно сильно. Такие кюйши, как Курмангазы, Сокыр Есжан, Абыл, Казангап и Даулеткерей, превратили мотивы Махамбета в кюи.
Таким образом, в Нарынском регионе искусство кюя поднялось на невиданный профессиональный уровень, отделившись от жанра песен и стихов. Теоретически это доказал Кудайберген Жубанов. Здесь, среди переселенцев, в том числе талантливых людей разных национальностей, среди колониальных русских и других культур, сформировалась своеобразная «степная консерватория». Именно поэтому развитие кюя в Нарыне на уровне европейской симфонической музыки было закономерным.
Когда мы исполняли кюи Курмангазы и Даулеткерея на Западе, нас не раз спрашивали: «Какую консерваторию окончили эти композиторы?» Это неслучайно. Если говорить о шертпе-кюях, самым сложным и величественным из них является «Саржайлау» Таттимбета. Разве можно считать его ниже произведений Курмангазы и Даулеткерея? Ведь Таттимбет в своё время вместе с Даулеткереем играл при дворе царя.
Все великие кюйши были образованными людьми и тесно общались друг с другом. А некоторые региональные кюи, например «Ақжелең», носили лёгкий танцевальный характер или воспевали повседневные заботы, оставаясь в узком диапазоне.
Поэтому обвинять Ахмета Жубанова в том, что шертпе-кюй не развился так же, как төкпе-кюй, — большая ошибка. Казахское искусство едино, оно не конкурирует само с собой, а, напротив, взаимосвязано и дополняет себя.
На самом деле разделение на «төкпе» и «шертпе» ограничивает кюй как вид искусства. Половина моих кюев — это шертпе-кюй. Истинный мастер одинаково владеет обеими техниками.
Те, кто поднимает шумиху, на самом деле ограничены своим регионом, не могут играть кюи других мест, не достигли профессионального уровня.
Например, Дина Кожамкулова могла играть в разных стилях — шертпе, төкпе, лақтыру. Разве она родилась в Арке или Жетысу?
Некоторые считают, что вся Западная Казахстанская область славится кюем. Это не так. Кюй развился далеко не во всех регионах. Например, в Мангистау преобладали песни и жыр, а кюи были лёгкими.
В западном регионе классическое развитие кюя наблюдалось только в Нарынских песках и Букеевской Орде. Ахмет Жубанов, сам родившийся в Актюбинской области, искал вдохновение именно у Курмангазы. Я всегда говорю: «Чтобы кюй достиг такой глубины, здесь должны были пройти восстания Исатая и Махамбета».
— Музыковеды называют вас основателем нового стиля игры на домбре — динамичного, эстрадного, подходящего для большой сцены. Не приведёт ли это к утрате традиционного стиля? Ведь некоторые говорят: «Среди молодёжи нет истинных мастеров төкпе-кюя, есть только грамотные исполнители по нотам. Более того, нынешние молодые кюйши играют так, будто за ними гонится враг. Всё это — следствие того, что в музыкальных учебных заведениях приоритет отдаётся не индивидуальному исполнению, а оркестровой манере». Что вы скажете на это как опытный педагог?
Каким звучит «Сарыарқа» Курмангазы в исполнении на сольной домбре, а каким в оркестре?! Разве оркестр не оживляет, не разнообразит, не наполняет новыми красками, не потрясает так, как не сможет одна домбра? Вот где нужна роль оркестра. Сейчас в консерватории одновременно могут сыграть «Сарыарку» 200 домбристов. Например, в День города мы именно так её исполнили. А можно было бы не 200, а 20 тысяч человек собрать на стадионе и сыграть «Сарыарку» — подготовить за одно лето, мечта!
Разве не оркестр Курмангазы в 50-е годы покорил весь Китай, а в 60-70-е — заставил французов вставать со своих мест, показав миру казахскую культуру? Разве даже великая Дина, рождающаяся раз в столетие, не была в восторге от оркестра «Курмангазы»? Сольная домбра не способна так поразить. Если не будем развивать это дальше, тогда зачем мы вообще здесь? Те, кто кричит, что «традиционное искусство кюя исчезает», просто нагнетают панику.
Что такое «естественность»? Раньше кюй «Ақсақ құлан» состоял из 3-4 старых частей, но в таком виде сегодня его никто бы не слушал. Древняя форма важна для науки, для истории, но не для массового слушателя. Время подобно океану — оно смывает ненужное. Даже для исполнения кюев Курмангазы и Дины уже недостаточно оркестра, приходится использовать современную электронику. Конечно, структура классических кюев не должна меняться, но способы их окрашивания, подачи зависят от исследователя.
Некоторые шертпе-кюи не подходят для оркестра, они могут потерять свою ценность — это уже отдельный разговор. Сейчас Асылбек Еңсепов работает над методами усиления звука домбры. Среди народных инструментов домбра — единственная, сохранившая свой естественный тембр и краски. На домбре можно играть любую музыку в любой стране, а другие инструменты имеют ограничения. Они не передают звучание домбры.
Кюи не исчезают, наоборот, они развиваются так, как никогда раньше. Если говорить о молодёжи, то чем Айгуль Улкенбаева и Салтанат Кудайбергенова хуже нас? В оркестрах «Курмангазы», «Отырар сазы», в регионах страны сколько талантливых молодых исполнителей! Их мастерство ничуть не уступает нашему. Конечно, городская жизнь, цивилизация вносит свои коррективы. Мы выросли в степи, на связи с природой, поэтому у современных домбристов, возможно, чуть меньше естественности, но в плане знаний и интеллекта они нас не уступают.
— В стране, слава Богу, есть немало оркестров народных инструментов. Но не остаются ли они все в тени оркестра «Курмангазы»?
— В стране есть около 20 домбровых оркестров — такого нет ни в одной другой стране. Да, к сожалению, большинство просто копируют оркестр «Курмангазы». Так быть не должно. Чтобы изменить ситуацию, нужно создать крупную лабораторию казахской музыки, собрать весь народный музыкальный фонд, переработать его для оркестра и выделить то, что не подходит. Пока мы живы, нужно использовать наши знания. Время пришло!
— Домбры Кислицына предназначены для сольных исполнителей. А домбры Романенко, адаптированные для оркестра, не подходят для сольной игры. Не влияет ли это на вкус публики? Ведь раньше предки использовали конский волос для кобыза, овечьи кишки для струн домбры — из-за этого ли мы потеряли тот глубокий тембр, который слышен в исполнении Дины?
— Да, раньше старики играли на маленьких домбрах с девятью ладами и овечьими струнами, но теперь они нужны лишь музеям. Овечьи и козьи струны рвутся через пару дней. Сейчас японцы и немцы производят струны из нейлона, капрона, даже делают их из золота и серебра для скрипки. Вам никто не запрещает ставить струны из кишок — ставьте и играйте. Но на сцене от вас потребуют звук! Разве Нургиса не знал про овечьи струны? Если бы они были нужны, он бы сам об этом сказал.
Романенко сделал лучшие концертные домбры, и современные мастера берут его инструмент за образец. В его домбре продуманы декой, внутреннее устройство, акустический расчёт. Если всё это заменить на овечьи струны — что останется? Те, кто об этом говорит, пусть сначала докажут это научно.
— Вы долгое время возглавляете жюри конкурса «Үкілі байқау». Говорят, что там оценивают домбры не по звучанию, а по дизайну и материалу — красное дерево, орех, берёза. Так ли это?
— Время домбр из простого соснового дерева прошло. Сейчас инструмент делают из дорогих пород дерева, как это принято в развитых странах, и это улучшает качество. Ведущие страны мира не дураки — там есть знания.
— Согласны ли вы с мнением, что понятие «қашаған перне» осталось только в трудах исследователей, а на практике исчезло?
— Нет, это ошибочное мнение. «Қашаған перне» не исчезло, просто оно подвластно только мастерам. Раньше, когда 9 ладов было недостаточно, применяли «қашаған перне» — это полутона и их вариации. Их использовали Дина, Нургиса, Абикен Хасенов, Мағауия Хамзин. Подобные техники есть во всех инструментах мира.
– Говорят, что «Қоңыр» Әбікена Хасенова – это кюй, который Тәттімбет посвятил смерти Кенесары. Что вы можете сказать об этом как знаток кюев?
– В 70-х годах мне попалась пластинка с записанным кюем «Қоңыр» в исполнении Әбікена. Я слушал ее день и ночь. Один пожилой домбрист даже пытался меня остановить, говоря: «Не играй, посадят». Поэтому мне пришлось представить его на сцене не как траурный, а как любовный кюй. Однажды Ақселеу ағамыз заметил, что я сыграл его с изменениями, и сделал мне замечание. Я лишь улыбнулся и ответил: «Времена такие». Позже в моем исполнении «Қоңыр» разлетелся по всему миру. В США, Европе и Азии, чтобы покорить слушателей, я сначала исполнял именно его. С помощью «Қоңыр» я привлек внимание к кюю.
Я часто беседовал с женой Әбікена. Не знаю насчет Кенесары, но есть мнение, что Әбікен посвятил этот кюй смерти Сәкена Сейфуллина. Если бы это не был кюй самого Әбікена, Мағауия Хамзин сказал бы об этом. По словам Глинки, хотя основа «Қоңыр» народная, его мелодия – дело рук Әбікена. Например, если бы не было Сүгір, не было бы Төлеген, а если бы не было мастерства исполнения Төлеген, Сүгір тоже не был бы признан.
Пример? Кюй «Байжұма» Құрманғазы мастерски исполнял Уақап, из-за чего кюй стали приписывать ему. А Дину в качестве автора «Байжұма» закрепил Рүстембек Омаров. Кюй Дәулеткерейа «Байжұма» обработал Науша. Около 80 кюев Құрманғазы дошли до нас благодаря Дине и Уақап Қабиғожину. Настоящие мастера не спорят о праве на кюй. Споры порождают узколобые люди, зацикленные на местничестве и клановости.
Нұрғиса ағамыз открыто сказал на публике: «Қаршыға, я не ревную тебя к „Аққу“». Если бы не я, разве бы «Аққу» стал известен во всем мире?! То же самое с «Қосбасар» и «Бозінген»: основу создал Сүгір, но сделал кюй Төлеген Момбеков. Поэтому правильно упоминать обоих. На самом деле у них абсолютно разные стили. Мы знали Төлеген, он был светлым, божественным человеком.
– Ослабли ли разговоры о том, что «Ахмедияров присваивает Махамбета, приписывает ему свои кюи, из-за его „вмешательства“ кюи поэта изменились»?
– Это говорят «теоретики», которые сами не умеют играть кюи. 11 кюев Махамбета в моем исполнении были выпущены на компакт-диске, все они – кюи самого поэта. Это просто слова тех, кто не хочет признавать его не только батыром и жырау, но и кюйши. Ранее записанные кюи были повреждены, их плёнки порвались. Потом собрали кюи, существующие среди народа. Поэтому изменения структуры кюев, необходимые для восстановления их первоначальной силы, – это закономерность. Существует своя наука записи кюев в ноты. Кюй – это не просто звук, он передает чувства сердца, волны души. Как бы мы его ни упорядочивали, суть, тема, содержание и мелодия кюя остались нетронутыми.
– Вышла антология казахских кюев «Мәңгілік сарын» в виде компакт-диска. Все ли школы кюев и их выдающиеся представители охвачены? Довольны ли вы уровнем исполнителей?
– Это большая работа, но есть много недостатков. Нельзя выпускать неподходящих исполнителей, особенно вместо ранее записанных великих мастеров. Например, в 1934 году был большой слет, где собрали всех выдающихся народных исполнителей. Так и здесь надо было подходить с высокой планкой. Некоторые исполнители разочаровывают. Они обесценивают искусство. На таком уровне должны выступать мастера уровня Рысбая, Әбікена, Мағауия. Конечно, спасибо аксакалам из сёл, но когда на такие записи попадают люди по знакомству, это удар по искусству. Это не только мое мнение – так считает и народ, слушающий кюи.
– В Астане открыли Большой органный зал…
– Я понял ваш вопрос. Вы хотите спросить: «Нужен ли казахам орган?». Орган есть во всех странах мира, почему бы и нам его не иметь? Қазақ Ғ.Несіпбаев овладел органом и даже ведёт органный класс. Мы должны этим гордиться! В США более 200 симфонических оркестров, а в Астане государственный симфонический оркестр появился только сейчас. А без такого оркестра кто будет исполнять оперы Мукана Төлебаева и других? Фортепиано есть во всех культурах, его ставят в детских садах и школах. Молодежь не должна ограничиваться только национальными инструментами, она должна знать мировую музыку. Только через знакомство с мировыми образцами мы сможем развивать свою музыку. Если я не слушаю орган, как мне развивать кюй? Всё это – шаги к развитию нашей национальной музыки.
– Не думаете ли вы провести сольный концерт на большой сцене?
– Свой юбилейный концерт я провел на 60-летие. Из-за здоровья сейчас не часто путешествую. Если публика попросит, если будет предложение от Министерства культуры, если поступит приглашение, я готов.
– Кстати, о здоровье. Ваш пересаженный в Китае почечный трансплантат нормально функционирует?
– Моё спасение – это, во-первых, воля Аллаха, а во-вторых, заслуга Иманғали Нұрғалиұлы, который тогда был акимом Атырауской области. Я буду вечно ему благодарен. До сих пор удивляюсь совпадению: в момент, когда мне пересаживали почку в Китае, Нурсултан Назарбаев проводил встречу с министром обороны Китая. Была ли это заранее согласованная дата или просто удивительное совпадение – не знаю. В Китай я до сих пор периодически езжу на обследования.
– Спасибо за беседу!
Собеседник: Төреғали ТӘШЕНОВ
Газета «Айқын», №84(780), 12.05.2007 г.
